25 октября в Совете Федерации прошли парламентские слушания под названием «Состояние и проблемы законодательного обеспечения противодействия экстремизму в молодежной среде». Теперь «экстремистов» хватит на всех: ими с легкой государственной руки стали почти все молодежные организации оппозиционной направленности. Почему их называют экстремистами, мы решили спросить у потенциальных «нарушителей общественного спокойствия».
Мария Гайдар, движение «Демократическая альтернатива!» («ДА!»):
Почему мы экстремисты? Все очень просто. Мы молоды и красивы. Мы учимся, работаем, дышим свежим воздухом, а не «глушим» водку, чтобы притупить чувство страха, которое испытывает вся нынешняя политическая элита. Мы с жалостью и сочувствием смотрим на всех сереньких андроидов и видим их насквозь. Мы понимаем, что они уйдут. Это вопрос трех, пяти, семи лет... Кроме того, мы экстремисты потому, что получили грант от Общественной палаты, которая, безусловно, является главным рассадником экстремизма в нашей стране... Основная проблема действующей власти в том, что у них полная неразбериха и бардак. Похоже на анекдот: «У меня есть мнение, но я с ним не согласен». Это самое страшное, так как за видимостью стабильности скрывается полная неспособность власти контролировать ситуацию, как показали события в Кондопоге.
 |
 |
|
 |
| |
|
| Теперь «экстремистов» хватит на всех | |
|
|
 |
|
 | 
Виталий Золочевский, молодежный центр ЛДПР:
Нынешний бюрократический аппарат позволяет работать в правовой среде по принципу «был бы человек, а статья найдется». Абсолютно любая организация, будь то молодежная, общественная или политическая партия может в два счета лишиться регистрации, а ее члены попасть под уголовную ответственность. По ФЗ «Об экстремизме» партии теперь будут лишать регистрации в случае выявления участия хотя бы одного члена в экстремистских или близких к ним действий. Сейчас это нововведение власти будут умело использовать против неугодных им организаций, дабы успокоить их и приструнить. Так что с каждым днем жизнь в стране все больше и больше походит на сказку, в которой «чем дальше — тем страшнее».
Иван Ниненко, ассоциация студентов «Я думаю»:
Да, мы экстремисты, на наших лекциях и семинарах мы учим, как захватывать Кремль и как надо собирать автомат Калашникова. На самом деле это все было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Власть, видимо, совсем теряет связь с реальностью, и теперь ей всюду видятся экстремисты. Скорее всего, мы стали «экстремистами», потому что мы предлагаем студентам самостоятельно думать о насущных проблемах, мы показываем им, что открыто демонстрировать свою позицию не только можно, но даже нужно. Еще в 2004 году, когда «Я думаю» только возникла, мы напечатали футболки «Свободный выбор? ВВП. ВВП. ВВП» и пришли в них в «Вышку» после той профанации, которую власти называют выборами президента. Потому что хотим, чтобы наше поколение не боялось свободно думать, высказывать свое мнение и задавать власти вопросы, ответы на которые они хотели бы получить.
Василий Якеменко, движение «Наши»:
Действия любого движения, любой общественной организации, которая только ищет свою дорогу, в какой-то момент могут стать экстремистскими и подпасть под действие того или иного закона. Пока нам удавалось избежать того, чтобы какие-либо действия движения подпадали под действие этого или других подобных законов. Я надеюсь, что и в дальнейшем нам удастся соблюсти эту тонкую грань и это поможет сделать из движения «Наши» мощный национальный законопослушный проект и никогда не позволит применить к нам нормы законов об экстремизме.
Илья Яшин, «Молодежное Яблоко»:
Мы оказываемся в базах экстремистов не из-за отношений с ФСБ или правоохранительными органами, такие списки появляются из-за некомпетентности тех, кто их готовил. Они ищут в поисковой системе «Акция протеста» и с умным видом записывают результат. Ведь иначе объяснить появление в таких списках движения «ДА!» попросту нельзя. А люди, зачитывающие их публично, выставляют себя идиотами, показывая некомпетентность и непрофессионализм, бич страны. Экстремисты обычно берут в руки оружие. Максимальный уровень протеста «Яблока» — выход на улицу с плакатами. Что же, если власть воспринимает это как экстремистский лозунг, то ей нужен доктор.
Сергей Удальцов, «Авангард красной молодежи»:
Вся новейшая история нашей власти связана с попыткой представить всю оппозиционную деятельность незаконной, экстремистской. Меня удивляет этот идиотизм в действиях силовых структур. Все это ведет к тому, что оппозиционно настроенные люди будут вынуждены переходить к силовым методам борьбы. Если проблема не решается — она загоняется в угол. Идеология существует в умах, поэтому проблему может решить лишь нормальный диалог.
Алексей Шапошников, московское отделение «Молодой Гвардии»:
Закон необходимо обсуждать до его принятия, потом — лишь исполнять, ведь «после драки кулаками не машут». По-моему, экстремисты — те, кто не соблюдает законы. Вместе с тем считать движение «ДА!» экстремистским — смешно. Закон об экстремизме — это своего рода «закручивание гаек», но «закручивание» в нужном месте. Это происходит там, где все стоит просто забить большими гвоздями.
Сергей Шаргунов, «Молодежная Родина»:
Во всем виновата неосведомленность милицейских чиновников, которые по своей старомодной опаске неадекватно оценили угрозу со стороны некоторых молодежных организаций. Это связано с настороженностью чиновников, это война поколений, проявление страха «отцов», ведь «предрассудки стары». Но я верю, что в конечном итоге все будет хорошо.
|
